Ежегодно затопленный Ставрополь притягивает к себе покорителей глубин. Погружаются на него, как любители, так и профессионалы. Одни хотят «прогуляться» по старинным улочкам, другие — приоткрыть забытые страницы истории. Такую цель вот уже два десятка лет ставит перед собой наш клуб «ЭПРОН».
Изначально, погружались, чтобы составить представление о состоянии дна, бывших построек, найти свидетельства той поры. Нынешние исследования уже носят более планомерный характер. С развитием приборного поиска, сбором большого количества информации о периоде затопления и переносе города, открываются новые перспективы исследований, а значит новые открытия.
Какие цели ставит перед собой клуб «ЭПРОН»?
Как ни странно, до сей поры у затопленного города нет карты. Причём точной, топографической карты, с привязкой к координатам, нам не удалось найти ни в музейных, ни в градостроительных архивах. Существует ряд общеизвестных эскизов (даже не карт), со схематическим изображением улиц и основных построек. Но даже сегодня, вычислить, с точностью до десятка метров, где стояло то или иное здание — невозможно. Вроде чего проще — найти три, четыре, общеизвестных места на дне и потом на их основе нанести весь город на карту. Но увы, из таких мест можно выделить только две церкви, которые (как и все остальные постройки), были разрушены, а обломки вывезены. Фундаменты, в основном занесены песком и илом, а по редким основаниям домов, определить их принадлежность не представляется возможным.
ЭПРОН в 2016 году, впервые провёл полномасштабное сканирование дна. Полученная картина немного прояснила представление о состоянии останков города, но всех ответов не дала. С того времени были исследованы самые характерные объекты, которые могли бы прояснить ситуацию и идентифицировать несколько строений, но кроме мест, где располагалась Троицкая церковь, и кузня с рынком, и нефтебазой (западная оконечность города), больше ничего установить на 100% не удалось.
Четвертьвековой опыт идентификации затонувших объектов не принёс результатов. Город переносили полностью. Сносились дома, спиливались все насаждения, любая мелочь перевозилась на новое место, а ненужный хлам сбрасывался в колодцы и подвалы домов. Каменных домов было мало и их фундаменты ещё можно встретить на дне, но найти их все, очень сложно. На месте затопления идёт постоянное перемещение огромных масс воды, и соответственно песка и ила. То, что было открыто вчера, сегодня может покоиться под метровым слоем наносов.
Вроде чего проще — шагнул за борт, погрузился, осмотрел объект, отснял фото или видео, и получил полную картину. Ан нет. Видимость при самых благоприятных условиях — не более пяти метров. А это значит, что даже масштабы одной комнаты нельзя оценить, чего уж говорить о целом строении.
«Прозрачных дней» на Волге не так уж и много. Это, как правило период двух недель на стыке весны и лета. В это время чуть успокаивается погода и весенние шторма на Куйбышевском водохранилище. Оседает муть, течение (до сброса паводковых вод Волжской ГЭС) замедляется. Но вода остаётся холодной и много времени на дне не проведёшь. Затем идёт сброс воды, усиливается течение, поднимаются тонны песка и ила. Видимость становится в несколько сантиметров. Ни о каком поиске речи уже не идёт.
И вот, с наступлением тепла, снижением скорости течения, появляются погожие деньки, когда нет штормов (а на Волге шторм посерьёзней морского будет). Вот тогда мы и находим возможность для исследования затопленного города. Но почему не всё лето? А потому, что жара такой же враг исследователей, как и течение со штормами. Волга цветёт. Цветёт так, что даже в яркий солнечный день, на глубине в десяток метров темно, как в лунную ночь. Да и муть стоит неимоверная. К осени цветение сходит на нет и возвращаются шторма, потом лёд… Затем всё повторяется по кругу.
Есть в планах у клуба «ЭПРОН» зимнее исследование, но оно очень трудоёмкое и затратное. Нет штормов и течений, прозрачность воды почти идеальная, но работать можно только с проруби. Много погружений в таких условиях не сделаешь. Ведь перемещение с одного места на другое занимает немало времени по льду и снежным наносам. Да и организация новой лунки дело не одного часа. К тому же, хоть штормов зимой нет, но на открытой площади льда, где ширина Волги достигает десяти километров, безветренной погоды не бывает.
И несмотря на все проблемы поиск ведётся. Нет возможности нырять — сканируем дно. Нет возможности выходить на акваторию — работаем с архивами или в клубе. Работа интересная и несёт много новых открытий и впечатлений. Встречи с работниками архивов и историками пролили свет на многие факты, ранее нигде не публиковавшиеся. Вырисовываются новые направления исследования акватории не только затопленного Ставрополя, но и других мест, попавших в зону затопления. Работы хватит ещё не на один десяток лет. Главное что единомышленников немало. И это не может не радовать.
Теперь обратимся к мифам и заблуждениям, связанным с покоящимся под толщами вод городом. Самый распространённый миф, что церковь до сих пор стоит на своём месте и её даже видели люди с поверхности воды.
Это миф, или как сейчас принято говорить — фейк. При высоте колокольни около 30 метров, да ещё стоя на возвышенности, её было бы видно над водой. Вот фото церкви после её разрушения взрывом.
На дне сейчас нет не только груды камней, даже фундамент храма (его фрагмент) был обнаружен совсем недавно. Можно встретить лишь пеньки от деревьев. Диаметр от полуметра до нескольких сантиметров. Всё сносилось «под корень».
Ещё одна распространённая ошибка, которую тиражируют все подряд, от музеев до прессы — это площадь города, почти правильной, квадратной формы. И то, что город располагался строго по сторонам света (как ныне строят почти все города).
Ставрополь стоял вдоль Куньей воложки (ответвление Волги). Угол относительно сторон света от 100 до 120 градусов. Вытянулся вдоль её берега. С запада на восток протяжённость была четыре километра, а с юга на север около километра.
На старых фото мы чаще видим лишь часть города, который снят так, что создаётся впечатление его «вытянутости» в с юга на север. Улицы же шли под углом относительно сторон света.
На этом снимке видно реальное соотношение сторон города, с учётом того, что правая оконечность в кадр не вошла. Понять сколько скрыто можно представить исходя из того, что храм, стоял в центре города.
Бытует заблуждение, что во время весеннего сброса воды Волга отступает и можно погулять по затопленным улицам города. Это легко опровергнуть зная то, что вода в Куйбышевском водохранилище поднялась на 27 метров. Город стоял на небольшом возвышении над уровнем воды, и значит в его самой глубокой точке сейчас около 20 метров глубины.
Есть места которые не были затоплены — это ныне действующий мужской монастырь, а на момент затопления земская больница. Частично затоплено ставропольское кладбище (место памятника Татищеву). Но его перенесли до затопления. Перенесли не всё и ещё в двухтысячных на этом месте проводились раскопки. Когда вода отступает можно увидеть фрагменты захоронений и даже костей, но относится к этому нужно сдержано. Изъять все останки было невозможно да и не нужно. И то, что вода иногда вымывает эти фрагменты — просто данность, которую нужно воспринимать адекватно, не делая из этого трагедию и не устраивая «пляски на костях».
Историческая справка.
Ставрополь как град на Волге был заложен в 1737 году. Место для поселения выбирал известный ученый и государственный деятель того времени Василий Татищев. Было предложено назвать город Епифанией, но императрица Анна была за град Креста (значение слова Ставрополь).
Изначально город строился для калмыков, которых к середине 30-х годов XVIII века стали приобщать к христианству. Был даже издан высочайший указ об отделении язычников от крещеных калмыков. Их столицей и должен был стать Ставрополь. В 1754 году здесь проживало 5,7 тысяч человек, а в 1781 году Ставрополь стал уездным городом.
И все-таки ничего из эксперимента с кочевым народом в итоге не вышло и в 1842 году калмыки по указу Николая I были переселены в Оренбург.
К концу XIX века Ставрополь занимал видное место среди уездных городов в Самарской губернии. Волжский град Креста помимо прочего был климатическим курортом. Здесь лечили от туберкулеза, в том числе кумысом.
Революция и Гражданская война надломили экономику города. Промышленность была уничтожена, поэтому в 1924 году Ставрополь деградировал до статуса села.
К середине 1930-х население Ставрополя составляло порядка 6 тысяч человек. Благодаря тому что на Жигулях нашли нефть, экономика постепенно оживлялась. Однако дальнейшему развитию помешала война. Обратно статус города Ставрополь на Волге получил уже в 1946 году, когда здесь проживало 12 тысяч человек.
Начиная с 1950 года именно Ставрополь становится штабом эпического по масштабам проекта — создания Волжской ГЭС.
Поскольку строительство требовало затопить часть города, было решено перенести Ставрополь на новое, более возвышенное место.
Деревянные дома в Ставрополе разбирались и переносились на новое место, выше зоны затопления. Каменные дома взрывали, либо разбирали на кирпичи. Новый Ставрополь был уже преимущественно многоэтажным.
Ударные стройки шли одна за другой, освоить колоссальные пространства даже в рамках плановой экономики было непросто.
Впрочем, это уже был не Ставрополь.
В 1964 году скончался вождь итальянских коммунистов Пальмиро Тольятти. По легенде, весь советский народ тяжело переживал утрату. И вот на одном из митингов молодой рабочий Николай Гармаш предложил переименовать Ставрополь в Тольятти.
Но этот уже совсем другая история.
